Chris Cornell не самый несчастный человек в Америке – он просто ненавидит, когда его называют «рок-звездой».
Главарь Soundgarden притащил Paul’a Brannigan’a в Hollywood Hill, чтобы рассказать ему о том, почему ему трудно общаться с людьми, почему он – человек, который плохо адаптируется в обществе и который любит музыку и пиво, любит смех и шутки, и лучше уж будет есть дерьмо, чем будет смотреть, как играет его собственная группа.

Тёмный лорд тоски и отчуждения пристально смотрит через окно ресторана и видит, как огромный чёрный лимузин, словно жук, ползёт сквозь избитый солнцем Hollywood Hills. Он скользнул рукой по своим угольно-чёрным волосам и позволил себе улыбнуться.

Мы находимся в LA, в ограниченной территории, в огромной и богатой зоне вместе с человеком, которого мы считаем одним из самых сильных, глубоких и – осмелимся ли мы сказать? – обладающих чувством юмора музыкантов его поколения. Каждый льстивый звёздный придурок думает, что LA - это «ужжжжааааасно». Вы будете удивлены, если человек в чёрном разделит это мнение. Будьте готовы.

«Я безумно восхищался Калифорнией, когда я был ребёнком», он улыбается. «У каждого здесь были бассейны, всегда светило солнце, здесь были огромные главные парки и постоянно проводились карнавалы. Я думал, что LA – это рай. Я бы хотел снова пойти в Disnayland, чтобы возродить старые воспоминания».

«В первый раз я приехал сюда, когда мне было 9 лет и потом приехал снова, когда мне уже исполнилось 11», продолжает Chris. «Я помню, что я больше веселился в девятилетнем возрасте, потому что тогда я ещё не был подавленным и угнетённым. В 11 лет, ты однажды просыпаешься и чувствуешь, что всё очень плохо и понимаешь, что тебя окружает одно зло. У Вас не было так?»

Солнце давно взошло в голубое небо, и Chris Cornell улыбается, словно Чеширский Кот. Неужели это и есть тот самый фронтмэн «Frowngarden» («Хмурого сада»), самая угрюмая, всем недовольная харизматичная звезда Сиэтла, на долю которой выпали «чёрные дни» (“Fell On Black Days” – прим.), и который сделал блестящую карьеру? И потом, разве это тот Chris Cornell,тот же самый парень, который записал порочно-иронический, грубо-сексуальный гимн ‘Big Dumb Sex’, и который на своём мульти-платиновом альбоме играет на мандолине? Сердитый мерзавец или гениальный чудак, Мистер Жизнерадостность или Мистер Несговорчивость, встаньте, пожалуйста, настоящий Chris Cornell!

Chris сделал небольшой глоток минеральной воды и уклончиво пожал плечами: «Я думаю, что для нас будет слишком трудно гарантировать, что каждый Фан Soundgarden точно знает, кто мы есть и что нам нравится. Это невозможно сделать и я не могу нести за это часть ответственности».

Ну, а если мы возьмём это на себя? Cornell погрузил очередной ломтик лаваша в рот и поднял глаза, в которых плясали огоньки. «Ладно», тихо ответил он, «но я не буду смешным или клёвым парнем в этом интервью. И вы не сделаете меня таким».

Юный Chris Cornell, по его собственным словам был «трудным ребёнком». Он был независимым и самостоятельным парнем, всё время исчезающим в окружных лесах Сиэтла по несколько часов, заставляя волноваться его родителей. Он знал, что у него будут неприятности за его самовольные отлучки, но он был упрямым маленьким чёртом и ему было наплевать.

Когда же его запирали дома, он смотрел мультфильмы про Папайя или классные фантастические японские мультики такие, как Gigantor и Speed Racer и мечтал стать профессиональным американским футболистом. К сожалению, он и сам знал, что слишком мал и, на самом деле, был слишком дерьмовым игроком, чтобы стать звездой в футбольном мире. Но он знал, что должно же быть что-то лучшее, чем футбольное поле…

Первый раз он услышал, как небольшой ансамбль исполнял популярную “Scouse” John’a Lennon’a и Paul’a McCartney и молодой Cornell понял, что нашёл своё призвание в жизни.
Хотя, его родители не были в этом достаточно уверенны.

«Я раздражал их всё своё детство тем, что постоянно бил со всей дури по различным предметам», вспоминает Chris с улыбкой. «Я доводил их до безумия и думал, что в ближайшие миллионы лет можно забыть о барабанной установке».

«К тому времени, мне уже исполнилось 15 лет, и моя мать всё-таки сдалась. Должно быть, её поступок обосновывался тем, что, по крайней мере, я интересовался совсем не наркотой или криминалом и поэтому она купила мне малый барабан. Через пару дней я купил и остальные у знакомого парня за 50$. Спустя две недели, я уже был в своей первой группе».

«Моя мать была в восторге, потому что впервые я чего-то добился сам, и это не было незаконным или опасным».

Последующие несколько лет, странный, мрачный грохот заполнял грудь Cornell’a: The Ramones, AC/DC, The Sex Pistols, что-нибудь тяжёлое, быстрое и шумное, к чему ещё мог приложить руку молодой, полный энтузиазма балбес.

«Эти группы были великолепны», восторгается он, «потому что ты мог играть их песни без каких-либо навыков. Моя первая группа играла эти песни и нашим молодым ушам казалось, что мы играем так же хорошо, как и они сами».

Спустя несколько месяцев Chris знал, что музыка – единственное, чем он хочет заниматься. Поэтому он бросил школу. Он работал агентом по продаже, работал в ресторанах, на судоремонтных заводах – «работы для тех, у кого нет образования». По ночам он играл в барах с группами, в какой-нибудь компании двух придурков-неудачиков, которые давали ему шанс. Он надеялся на то, что когда-нибудь в один прекрасный день крутая группа заедет в Сиэтл, увидит его яркий и оригинальный стиль и сразу же увезёт его отсюда в мир секса, наркотиков и рок-н-ролла.

Четырьмя годами позже он всё ещё играл с теми же дерьмовыми командами в тех же самых дерьмовых барах для тех же дерьмовых зрителей за те же дерьмовые деньги. И это всё больше и больше бесило его.

Но он был не единственным. Молодой гитарист из Сиэтла Kim Thayil шёл тем же путём. И с его напарником, бассистом Hiro Yamamoto, происходила та же история. Все трое объединили свои усилия, за месяц записали 15 песен и окрестили себя – SOUNDGARDEN.

«Поначалу люди ненавидели нас», улыбается Chris, «я выходил на сцену без майки, тряс своими патлами и, в целом, был довольно милым молодым рокером. Тогда в моих волосах было заплетено около 50 ленточек, которые совершенно не радовали парней из присутствующей публики. Вероятно, они были обеспокоены этим, потому что считали меня слишком привлекательным».

А теперь – утеряно ли то желание играть с восприятием людей, утеряно ли желание шокировать или провоцировать?

Chris вздохнул: «Вначале для нас это было смешно и захватывающе, потому что, по крайней мере, аудитория всё-таки на это реагировала. Но уже на 50-ый раз, когда Kurt Cobain вышел в женском платье, это было типа «Ооо, хмм… И что же дальше…» Можете считать меня несовременным, но тогда я раз и навсегда отказался есть собственное дерьмо ради развлечения публики».

Мы продолжали разговаривать о ранних концертах в крошечных клубах Сиэтла таких, как The Central Tavern и The Ditto Tavern; о юмористах и кино; о том, что Cornell слушает таких исполнителей, как Fugazi, The Beastie Boys и Jeff Buckley. В итоге, разговор зашёл о гитаристе Soundgarden Kim’e Thayil’e, который был арестован 23 июля (1996 года – прим.)за то, что он якобы изнасиловал восемнадцатилетнюю девушку. Чем ближе дата явки Kim’a в суд, тем всё отвратительнее Chris’у говорить об этом инциденте, но и так ясно, что Chris абсолютно уверен в невиновности друга.

«Kim по-настоящему добрый парень, самый вежливый и дружелюбный из нас», настаивает Chris. «Но так же он самый узнаваемый и куда бы он ни шёл, люди пытаются заговорить с ним и завязать дружбу. В большинстве случаев, он отлично с этим справлялся. Мы не экстраверты, которые любят всеобщее внимание. Мы любим музыку, но и без популярности мы бы продолжали любить её.